Ремонт всё-таки штука страшная. Он - словно злой дракон с тремя головами из сказки - в один миг расшатал моё хрупкое, задумчивое состояние духа. Остаётся разве что открыть все окна нараспашку и забиться в самый дальний угол. От всех этих навязчивых запахов и разнообразных громких/резких/надоедливых звуков, никак не желающих мирно уживаться с моими радужными представлениями о солнечном утре, наполненном ароматами кофе, мокрого асфальта под окном и свежих книжек, поселившихся на старой книжкой полкe. Иногда я подкрадываюсь к полке, тихо-тихо, чтобы никто не услышал, дрожащими пальцами достаю книжку про утят, которую мама читала мне в детстве, осторожными движениями пальцев открываю первую, пожелтевшую от времени страничку (словно боясь разрушить непередаваемую ауру, создаваемую этой книжкой) и украдкой перечитываю, улыбаясь своим мыслям. И на глазах у меня наворачиваются слёзы. Я так хотела бы знать, куда уходит детство. Я так хотела бы снова, хотя бы на минутку вернуться туда, побродить меж трёхколесных велосипедов и нарядных кукол с большими глазами, снова кормить прожорливых гусей с оранжевыми клювами капустой и возить кошку Катьку по квартире в большой картонной коробке, представляя себя водителем автобуса. Настоящего автобуса. Я так хотела бы снова, хотя бы на мгновение вести серьёзные беседы со своей плюшевой собакой и лазать через забор к соседям. И украдкой воровать у них яблоки.
И целого мира мало за билет на такую экскурсию.
Остаётся лишь забиться в свой угол и листать шершавые страницы альбома. И рассматривать начертанных углём ворон и коней с пышными гривами, занесённыe снегом церквушки, красивых и не очень, но одинакого интересных людей, мгновения великих битв и белоснежныe барашки-волны, яростно бьющие о скалы. И прекрасную Деву-Свободу с французским триколором в руках, символ Французской Революции 1830 года, призывающую людей следовать за ней без страха и сомнений.
Где-то между бессмертной "Крестьянской свадьбой" Брейгеля, "Garçon à la pipe" Пикассо и "Плесом" Исаака Левитана я обнаружу засушенные цветки сирени. Oни несут в себе едва уловимый аромат свежести, весны и первого костра. И, отчасти, Серёжиных мятных конфет. Он, должно быть, неимоверно рисковал своей репутацией, собирая этот букет для меня в чьём-нибудь прекрасном цветущем саду.
О, это слово - "прекрасно"!... Оно везде. Повсюду вокруг нас. Оно в воздухе, солнце и воде, которую мы пьём. Оно заполняет наши лёгкие.
Как прекрасно, например,забираться на тонкую ограду, отделяющую нaбережную от пляжа с его золотым песком и идти по ней вперёд, словно кошка, удерживая равновесие руками. Как прекрасно держаться за чью-то тёплую, знакомую руку, и не бояться. Знать, что пальцы не выскользнут и тебе не дадут упасть - подхватят. Слушать звуки города, кормить сухариками птиц у озера, цепляться шарфом за прохожих, молчать и читать Гофмана в метро, ловя недоумённые и заинтересованные взгляды попутчиков.
А дома... Дома остывший чай с ирисками, мамин смех, который так люблю, "Камо Грядеши" и конфетные обёртки под подушкой.
Я так люблю эту осень. Без осени никогда небыло бы зимы, без зимы - весны, а без весны, соответственно, лета. Тёплого и долгожданного. Наполненого солнцем, ароматом цветов и пыльными дорожками в парке. Фонтанами и пейзажами с таким пронзительно небом.
Как колода без одной карты. Стоит одной потеряться, стоит чуть-чуть нарушить порядок и вся остальная колода перестаёт иметь всякое значение.